Никита Жоров: «Урология – это прямо по любви»
Лето – пора выпуска молодых специалистов из медицинских вузов и время поступления новых будущих врачей. Перед началом нового учебного года мы встретились и поговорили с недавним выпускником Амурской медицинской академии, а ныне врачом городской поликлиники №4 г. Благовещенска.
Знакомьтесь – Никита Евгеньевич Жоров, врач-уролог.
С героем сегодняшней публикации встретился и поговорил журналист Михаил Митрофанов. Разговор, как обычно, получился «живой», поэтому мы решили не слишком «редактировать» и оставили почти все «как есть».
***
М.М. Никита, вы в поликлинике работаете сравнительно недавно?
Н.Ж. Урологом недавно, с прошлого года, а до этого — год терапевтом. Два года я уже в поликлинике.
М.М. Как вы стали врачом? У всех разные пути, у кого-то семейная династия, у кого-то иные причины.
Н.Ж. У меня дядя стоматолог. Частенько был у него в клинике. Просто наблюдал. А мой дедушка по материнской линии преподавал политологию и философию на кафедре гуманитарных наук в Амурской медакадемии. Второй дедушка – врач-уролог в Завитинске. Я хотел вообще полицейским быть, либо военным, но не получилось. А дядя, он меня немного направлял в медицину. И в 10-м классе я начал потихонечку ее изучать.
М.М. Вы говорите, что дядя направлял, как это?
Н.Ж. Ну, мы общались. Он показывал, что и как. Щипцы стоматологические подарил, когда мне было, наверное, лет 6-7. Это в Прогрессе ещё было. А у меня всегда интерес был к медицине, именно к зубам. В детстве даже молочные зубы выдирал, и себе, и ребятам, с кем дружил.
М.М. Вы родом из Амурской области?
Н.Ж. Да, я в Благовещенске родился. Но так как отец у меня по военной части, его направили в Прогресс. Там мы жили, а в третьем классе, когда мне было восемь лет, переехали в Благовещенск. И я начал учиться в первой гимназии.
М.М. Значит, дядя вас, так сказать, подвигнул в медицину, но вы хотели быть военным…?
Н.Ж. Да, когда был 11 класс, ЕГЭ, и выбор — куда идти. Но к тому времени я уже прошел медкомиссию, где дали заключение, что в кадровые военные я не прохожу. И в 11 классе пришлось выбирать между гуманитарными науками. В школе мне очень нравились история и биология, эти два предмета вызывали наибольший интерес. И вот встал вопрос – либо истфак, либо медицина. Я остановился на медицине.
М.М. А когда именно возникла урология, именно это направление, вы говорите, были терапевтом здесь?
Н.Ж. Да. Мы проучились 6 лет. В 2021 году вышли из академии как участковые терапевты. Я сразу поступил в ординатуру по бюджету и пришел сюда в поликлинику устраиваться терапевтом.
М.М. То есть это одновременно?
Н.Ж. Ординатура была с утра до 14.00, а здесь на полставки с трех часов дня я работал до вечера.
М.М. Понятно, то есть это практический опыт. А в ординатуре у нас в академии готовят именно по этому направлению, по урологии?
Н.Ж. Да. Есть кафедра хирургии с курсом урологии.
М.М. Я понимаю, что дедушка этим занимался, и вы, наверное, об этом что-то знали. И все же, почему именно урология? В какой момент она вас настолько заинтересовала?
Н.Ж. На втором курсе была практика. Первый курс у меня был в гинекологии и хирургии. Думал, выбирал между хирургией общей и сердечно-сосудистой. Я с детства собирал, клеил танки, самолёты – моделированием занимался. У меня моторика рук хорошо развита. Интересно было делать что-то кропотливое. Потом на втором курсе я пришел на практику в урологическое отделение и попросился в операционную в городской больнице. Павел Александрович Тимошенко как раз там оперировал. Я посмотрел операцию, мне очень понравилось. Говорю: можно на вторую операцию прийти? Да, говорит, конечно. Всю практику я практически провел в операционной, наблюдал, и понял, что это моё.
М.М. Что оперировали?
Н.Ж. Первая операция— контактная литотрипсия, камень дробили. И еще была операция, убирали камень лоханки. А затем — простатэктомия, удаление простаты, это была водянка яичка, удаление кисты придатка яичка. Я увидел, как это всё происходит, мне понравилось, как работает уролог в операционной, что это связано с хирургией. Это стало ключевым моментом, и я решил, что хочу быть урологом. Поэтому на следующую практику на третьем курсе я пришел уже как помощник в процедурный кабинет. Там мы делали внутримышечные инъекции, внутривенные инъекции и на перевязках. Также ходил в операционную смотрел. И вот с этого интерес пошел. А когда получили сертификаты, что мы можем работать средним медперсоналом, я устроился в урологию.
М.М. То есть была возможность уже так совмещать?
Н.Ж. Я очень хотел работать, и пока учился, была возможность подрабатывать медбратом. На дежурствах экстренной операции как раз видишь все это. В приемник спускаешься с врачом посмотреть, когда есть время. В общем получал уже в то время некоторый опыт. И на четвертом курсе я сделал первую операцию. Это водянка была, гидроцелетомия. Конечно, делалось все под присмотром хирурга-уролога. То есть сначала показали, а затем дали самому сделать. Это был такой мой первый опыт в медицине.
М.М. Значит, всё время учебы в ординатуре
вы тоже работали?
Н.Ж. Да, все два года. Но до этого сначала я работал медбратом, потом случился ковид, и меня перевели на должность врача-стажера.
М.М. Может быть какими-то эмоциями поделитесь? Вот эта первая операция, которую вы делали, каково это было?
Н.Ж. Было немного страшно и волнительно: как разрез правильно выполнить? Там же надо силу прилагать, но и не переусердствовать, то есть, золотая грань должна быть. Плюс еще волнение было, потому что пришли мои однокурсники посмотреть операцию. Оттого было вдвойне страшно. Сначала от всего этого по спине холодный пот, но как только сделал разрез, открылась рана, там уже все это отключилось, ушло на задний план: только непосредственно я, скальпель, пинцет и операционная рана. То есть ты там уже отключаешь все внешние вещи. Главное, как говорил Марк Твен, это начать действовать. Но всё получилось, и это добавило уверенности.
М.М. Вы работаете здесь уже второй год? Скажите, вас не посещали мысли: правильно ли я вообще пошёл туда, куда пошёл?
Н.Ж. Вот именно в выборе профессии, нет, я не сомневаюсь. Урология — это прямо по любви. Мне нравится, как в ней всё структурировано, как видишь результат своих действий. Знаете, урология – это довольно узкая специализация, но она еще подразделяется на более узкие направления. Это андрология, непосредственно мужское здоровье, проблемы с бесплодиями, чем я занимаюсь.
М.М. Для того, чтобы заниматься этими направлениями, требуется какая-то переподготовка?
Н.Ж. Конечно. Например, я вышел как уролог, но, если хочешь заниматься андрологией или репродуктологией, нужно дополнительное обучение. Окончив академию, я могу вести мужчин и женщин, но, чтобы получить более углубленные знания, надо переподготовку пройти. Поэтому сразу после выпуска я прошел сразу же переподготовку по андрологии и получил сертификат. Теперь могу спокойно заниматься бесплодиями, гормонозаместительной терапией, если это надо, то есть непосредственно мужским здоровьем.
М.М. Отсутствие переподготовки накладывает определенные ограничения на деятельность уролога?
Н.Ж. Например, гормонозаместительную терапию нельзя назначить, не имея сертификата андролога. А ещё есть более узкие направления — урогинекология, детская урология, онкоурология, нейроурология.
М.М. И всё же, вы сказали, что вас увлекла операционная деятельность, но в амбулатории серьёзные операции не производятся. В этой связи нет сожалений?
Н.Ж. Да, заканчивая учебу, я хотел попасть в стационар, хотел оперировать, но оказалось, что в поликлинике работать тоже интересно. Здесь тоже есть свои плюсы: пациенты приходят с разными жалобами, и ты можешь в спокойной обстановке их обследовать, назначить лечение. Здесь много работы. Главное – не пропустить острую патологию. Если же что-то заподозрил, надо принимать решение: либо это стационар, либо, если консервативно можно лечить, лечим. Кконсервативная терапия – это основное в амбулаторной практике. Также важно выявление онкологии, сейчас много случаев, когда обнаруживаем рак мочевого пузыря и рак представительной железы.
М.М. Диагностика онкологии предстательной железы, насколько я знаю, это анализ уровня ПСА, а наличие изменений в мочевом пузыре как определяется?
Н.Ж. Это может подтвердиться либо при прохождении ежегодного УЗИ, то есть обследовании мочевого пузыря, предстательной железы и объема остаточной мочи. На этом этапе можно что-то увидеть, что-то заподозрить. Либо, но это на более серьезной стадии, когда кровь в моче появляется. В этом случае необходимо незамедлительно проводить углубленное обследование: УЗИ и цистоскопия, то есть инструментальный метод исследования. Цистоскоп позволяет сразу увидеть изменения в мочевом пузыре.
Кстати. Важно знать, что главным фактором возникновения рака мочевого пузыря является курение. Это происходит потому, что там канцерогены накапливаются. Если человек курит, тогда надо пить очень много жидкости, чтобы канцерогены, которые мы выводим с мочой, не накапливались в мочевом пузыре. Вообще соблюдение питьевого режима чрезвычайно важно, как для профилактики мочекаменной болезни, так и для профилактики рака мочевого пузыря и предстательной железы.
М.М. Значит, вы настраивались на работу в стационаре, но оказалось, что в поликлинике работать тоже интересно?
Н.Ж. Да, мне нравится амбулаторная урология. Я здесь тоже могу проводить процедуры, которые требуют определённой квалификации, например, цистоскопию. Нравится работать с пациентами, разбираться в причинах, например, развития такого заболевания как андрогенный дефицит или мужской гипогонадизм.
М.М. В поликлинике, тем не менее, приходится делать какие-то манипуляции?
Н.Ж. Конечно. Это перевязки послеоперационные, если надо, можем где-то что-то подшить, делаем цистоскопии, замены катетеров проводим. В ближайшем будущем начнем выполнять биопсию предстательной железы.
М.М. За то сравнительно небольшое время работы в поликлинике у вас сложилось какое-то представление или мнение о коллективе, как вам здесь работается?
Н.Ж. Отвечу совсем коротко: коллектив очень хороший. Здесь работают профессионалы, у которых есть чему поучиться, и с которыми приятно работать. К кому ни обратись, все помогут. У нас здесь дружны семейный коллектив.
М.М. Жизнь — это всё же не только работа. Вы говорили про «танчики», модели. Осталось ли это увлечение?
Н.Ж. У меня до сих пор лежат коробки, которые ждут, некоторые даже не открыты, сейчас просто времени на это не хватает. Это такой «долгострой», но я надеюсь, что в какой-то момент руки дойдут. Собирал, клеил танки, самолёты. Особенно нравилось во время учёбы на медфаке, это и как-то отвлекало от учебной рутины.
М.М. Коробки с чем, какие-то модели?
Н.Ж. Да, с моделями. У меня лежат сейчас танки Т-34-85,Т-80, и ещё парочка самолётов времён Второй мировой войны. Раньше еще была диорама «Властелин колец», клеили вместе с дядей: гора, орки и крепость стояла – большая такая история. Вот такое было увлечение, оно в общем и осталось до сих пор.
М.М. Никита, вы производите впечатление хорошо развитого, дружащего со спортом человека, как говорится, «без вредных привычек». Я не ошибся?
Н.Ж. В академии я стал серьезно заниматься пауэрлифтингом. И это очень затянуло. А путь в спорт начался в восьмом классе, меня друг позвал на танцы, брейк-данс. Три года я занимался брейком, а это руки, ноги, координация. В девятом классе стал совмещать брейк-данс с боксом. В нашу пятую спортшколу ходил. То есть у меня было два направления – брейк-данс и бокс.
М.М. Собственно говоря, бокс — это тоже в каком-то смысле танец.
Н.Ж. Ну, да. А потом, когда начал готовиться к ЕГЭ, я понял, что надо больше времени уделять учёбе. Ну, и чтобы по голове не получать, с боксом пришлось расстаться. Помню историю: один раз были мини-соревнования, и я очень хорошо так «наполучал». А у нас тогда в школе был день самоуправления, когда мы можем в роли учителя выступить. Я тогда урок по биологии у пятого класса проводил. Пришел: нос, как картошка, ссадина на верхней губе. Представляете, такой учитель из подворотни. Короче, начал готовиться усердно к ЕГЭ, чтобы поступить в академию, от бокса отошел, но танцами продолжал еще заниматься. Так как учебы было много, времени на себя не было, я очень сильно похудел. Надо было как-то возвращаться в норму. Пришел в тренажерный зал, потихонечку начал сам. Собственно, в зал я и до этого ходил периодами именно с железом занимался. А с друзьями первый раз мы пришли в зал «Медведь», который еще был во Дворце профсоюзов, когда нам, наверное, было лет по девять. Там еще тогда это все было бесплатно. Тренеры расписали программу, показали, что как делать, чтобы мы не покалечились. И вот постепенно с этого началось.
Но спорт всё равно остается частью моей жизни. После 11 класса, перед поступлением в академию, я пошел в зал уже целенаправленно заниматься. Сначала просто, чтобы вес набрать и подкачаться, а потом насмотрелся видеороликов различных по пауэрлифтингу и решил, что хочу силовые. И потихоньку начал готовиться.
М.М. Готовиться к чему, к рекордам?
Н.Ж. (улыбается) Нет, профессионально я не собирался этим заниматься, но для себя было важно достичь определённых результатов. Здесь ведь, как и в любом деле, важна регулярность. Когда я пришел в зал, показывал, мягко говоря, скромные результаты: сто килограммов приседал, сто килограммов тянул и килограммов восемьдесят жал. Решил пойти к тренеру, увидел спортсмена, который занимается пауэрлифтингом, спросил: будете меня тренировать? — Да, давай. В общем, я стал первым его учеником, и мы с ним за полгода сделали примерно мастера спорта.
М.М. То есть было 100 килограммов, а надо было сколько?
Н.Ж. Сейчас нормативы изменились, то есть в разных федерациях свои нормативы, но по тем временам, когда я занимался, на первых своих соревнованиях присел — 170 кг, 105 кг пожал и 205 кг потянул становую. Потом еще немного улучшили все эти результаты. Я и по сей день занимаюсь, стараюсь себя поддерживать в форме, и тренирую ребят.
М.М. То есть вы еще и тренером работаете?
Н.Ж. Ну, да. Вот совместил хобби своё с такой работой.
М.М. А кого вы тренируете, всех желающих?
Н.Ж. У меня занимаются люди, которые хотят либо выступить, либо просто для себя тренируются: хотят похудеть, либо набрать мышечную массу. Основной акцент на том, чтобы тренировки были безопасными и приносили результат.
М.М. То есть, вы помимо врачебной деятельности… Хотя, в принципе, это тоже здоровье людей… Значит, в поликлинике вы людям помогаете решать проблемы с какими-то болячками, а там, так сказать, профилактика в большей степени?
Н.Ж. Да, профилактика. Я и некоторым пациентам тоже говорю, что нужно заниматься спортом, чтобы поддерживать здоровье, нужна физическая активность. Например, немало людей сейчас с бесплодием обращаются. А одна из причин, есть такое понятие, как снижение фертильности. Как говорил мой учитель, у которого я учился по андрологии и бесплодию, сперма – это зеркало мужского образа жизни. То есть если человек пьёт, курит, не занимается никакой физической активностью (гиподинамия, пришёл домой после работы, включил телевизор, пиво, чипсы и все такое). А потом так: раз — хочу детей, а не получается. То есть нужно корректировать изначально эти факторы. В том числе приходить в зал. Это, кажется, понятно и естественно: в здоровом теле, здоровое все остальное. Но и здесь главное — не переусердствовать.
М.М. Ну, да, фанатизм в любом занятии, пожалуй, контрпродуктивен. Вот и мы с вами уже перебрали запланированное время для разговора. Поэтому давайте сделаем паузу с тем, чтобы еще обязательно встретиться и поговорить подробнее, например, о мужском здоровье. Хорошо?
Н.Ж. Договорились.
М.М. Спасибо за разговор!
